очень большое интервью, убираю под кат. —В каком возрасте Вы стали учиться петь? Был ли у Вас тогда большой голос с полным диапазоном ?
—Мой дебют состоялся, когда мне исполнилось 18 лет. До этого я занималась немного — пять лет, то есть начала лет с тринадцати-четырнадцати. На оперной сцене пела 30 лет. Училась я у нашей величайшей певицы Барбары Маркизио, ученицы Джоаккино Россини. Она была тогда уже очень стара. Все ее драгоценные реликвии находятся сейчас в музее Ла Скала. Я счастлива тем, что являюсь, благодаря школе Барбары Маркизио, одной из немногих хранителей подлинного итальянского бельканто. Но сначала я училась играть на фортепиано, а потом уже стала заниматься и пением. Голос у меня в начале занятий был маленький, но очень красивый. Диапазон тоже был невелик. Эта выдающаяся певица и педагог развила мой голос и передала мне свою замечательную вокальную технику.
— Скажите, пожалуйста, какими должны быть ощущения певца при правильном пении. Каковы Ваши личные ощущения, когда Вы поете ?
—Я считаю, что правильная школа пения одна. Есть единый верный метод пения. Он включает многие моменты. К сожалению, этот метод уже исчезает. Отвечу на Ваш вопрос так. Во время пения должны быть максимальная дисциплина дыхания, свободное лицо и рот, мягкий подбородок. Голос должен резонировать в голове. (Тоти Даль Монте показывает на лоб, область переносицы и темя.) Звуки как бы «выливаются» из горла, все время связаны с ним. Горло (гортань) во время пения должно оставаться неподвижным.
— Всегда ли певцу в пении нужна улыбка, или рот может быть округлым?
—Рот при пении должен быть естественным, округлым. Любая специально удержанная «позиция рта» — величайшая ошибка. В пении надо опустить подбородок, расслабить щеки и нижнюю челюсть, наподобие того состояния, когда мы зеваем. Губы при этом должны быть мягкими, свободными, а мягкое нёбо поднято. Очень часто певцы, не имеющие вокальной школы, подают звук вперед или в нос — это ошибка. Резонанс должен быть в голове, а не в носу. Я всегда говорю своим ученикам, желая, чтобы они подняли мягкое нёбо: «Выше зуб мудрости!» Обязательно приходится следить за тем, чтобы нижняя челюсть и подбородок были свободны. Освобождение мышц верхней части лица, скул — одна из основ верного пения. Лицо делится по ощущению как бы на две разные части — верхнюю и нижнюю. Верхняя по ощущению должна быть поднята и неподвижна, нижняя — свободна, расслаблена, опущена. К сожалению, очень часто у певцов встречаются одинаково жесткие, твердые и щеки, и подбородок.
—Нужно ли в процессе пения как-то особенно укладывать язык, скажем, «ложечкой»?
—Нет. Язык должен быть только естественным, свободным, мягким. Жесткий язык — это беда.
—Следует ли кончик языка держать у зубов в так называемой классической позиции ?
—Иногда он может быть и у зубов, но держать его там не надо. У меня он свободно, естественно лежит на дне рта.
—Вы назвали дыхание одной из основ правильного пения. Как Вы дышите в пении?
—Я стараюсь сделать вдох через нос. Дыхание набираю так, чтобы хорошо расширились нижние ребра. При этом несколько поднимается грудь и подтягивается живот. Дыхание должно быть полным, но не чрезмерным. Диафрагму надо все время поддерживать и ни в коем случае не расслаблять. Однако самое важное в дыхании — это найти верное звукоизвлечение, эмиссию голоса вместе с дыханием. Верно взятое дыхание не удерживается, если эмиссия звука голоса не верна.
—В связи с этим как Вы относитесь к изолированным упражнениям дыханием без звука ?
— Я считаю их нецелесообразными и совершенно бессмысленными. Только в соединении дыхания с голосом кроется секрет правильного пения. Развитие большого певческого дыхания — результат постепенной тренировки дыхательного аппарата на пении. Оно приходит не сразу. Повторяю: очень важно найти способ эмиссии голоса вместе с дыханием.
— Не считаете ли Вы, что дыхание у мужчин, басов в частности, должно быть иным, нежели у женщин с высокими голосами ?
—У них дыхание как бы более опертое. Но главное — резонанс у них должен быть больше в лице. Я уже говорила: резонировать надо в голову, а не в нос! Более низкие ноты певцы-мужчины, в частности басы, должны брать с сильным грудным резонированием.
—Какие гласные наиболее удобны для правильного образования певческого звука ?
—Полу-«А», полу-«О».
—Какие звуки Вы советуете употреблять, если голос далекий, имеет «глухой» тембр?
— Когда голос глухой, далекий, как-то ощущается сзади, надо заниматься на слоге «НО».
—Какая, по Вашему мнению, атака звука будет правильной, способствующей хорошему звукообразованию ?
—Атака должна быть чистой, без придыхания. Звуки должны «браться» не снизу, а как бы сверху.
—А как Вы относитесь к «твердой», «жесткой» атаке?
—В пении такой быть не должно! Есть умеренная, но не жесткая. Верная атака — это, конечно, необходимое правило. Но еще очень важно, правильно атаковав ноту, ничего не изменять. Нельзя никогда двигать горлом. Оно должно бьпъ неподвижным. В этом — основа ровного, льющегося звука. Основа легато, основа бельканто. Правда, это лишь мое личное мнение.
—Расскажите, пожалуйста, о проблеме резонанса и регистров голоса у сопрано.
— Обычно все сопрано не имеют четко разграниченных регистров. И все же, при необходимости, сопрано может спеть несколько нот в грудном регистре. Но увлекаться слишком им нельзя. Необходимо правильно употреблять микстовый регистр внизу. При переходе к высоким нотам надо обязательно уменьшить опору на грудь. Вверху нельзя загружать голос грудным резонированием. Как я уже говорила, все должно быть по звучанию высоко в голове.
—Как Вы советуете проводить ежедневные упражнения, с чего предлагаете начинать ?
—Разогревать голос вначале надо на центре диапазона, пользуясь принципом легато и динамикой меццо-форте. Потом постепенно можно переходить к высоким нотам, исполняя их на пиано. Затем следует делать филировку и более сложные задания. Упражнения должны быть хорошо подобраны. Моя преподавательница учила меня упражнениям для преодоления различных вокальных трудностей. Мы пели упражнения на все интервалы, на большие скачки вверх и вниз, на филировку, делали трель, стаккато и тому подобное. Упражнения надо петь добро, совестно, не более 30—40 минут по два раза в день. Потом можно переходить к изучению оперной музыки. Заниматься следует обязательно ежедневно, но не перегружая голоса, не утомляя его. К сожалению, есть ученики и певцы, которые слишком много поют, думая, что они скорее разовьют голос. Это ошибка. Школа дается временем.
—На каком этапе от упражнений можно переходить к пению произведений с текстом?
—Я считаю, что нужно минимум один год петь только упражнения. Потом можно взяться за старинные произведения классического стиля. Итальянская и французская оперная классика XVIII века хорошо развивает вкус и полезна для голоса. Затем, в зависимости от голосовых возможностей, можно переходить к маленьким партиям в операх XIX века. Я всегда заставляю своих учеников петь те произведения, которые несколько легче, чем позволяют возможности певца. Форсировать развитие нельзя. С тенором, который мог бы спеть героев «Тоски» или «Андре Шенье», я все же сначала прохожу партии из «Травиаты» и «Риголетто». Всегда лучше дать более легкое. У них еще будет время исполнять трудные партии. Главное в искусстве певца — музыкальное и художественное выражение голосом. Тот певец, который стремится к совершенству, должен помнить: идеал — научиться говорить в пении. Не «ставить» голос, а как бы говорить на пении.
—Как синьора слышит русский язык?
—В вокальном отношении русский язык несколько трудноват Гласные звуки «И», «Е» — узкие. Я не знаю языка, но я слышу его. «И» должно быть ближе к «Ы», «А» — к «О»; «Е» — к «Э». Они обязаны быть округлыми, широкими, а не сжатыми. Не все, но многие ваши певцы, однако, поют хорошо и по-итальянски, и по-русски. Шаляпин, Собинов, из современных — Козловский, Катульская и многие другие. Это доказывает, что можно и по-русски петь вокально очень хорошо. Но все же, в самом языке есть трудности, которые надо преодолеть.
—Как синьора относится к влиянию новой музыки на голосовой аппарат ?
— Неважно...
— Есть ли связь между появлением новой музыки и исчезновением бельканто ?
—Я полагаю, что да. Бельканто утрачивается в значительной мере из-за современной музыки. Певцу, который уже имеет школу бельканто, почти все равно, что петь. Он со всем может справиться. Но для молодежи без фундаментальной школы — это вред. А ведь обычно новую музыку дают исполнять молодым. Это плохо отражается на их го лосе.
— Что изменилось в Ла Скала с тех пор, когда Вы начинали свою деятельность?
—Все изменилось. В мой период было много настоящих певцов, полностью владевших школой бельканто. Теперь их мало. Кто истинно хорошо поет из теперешних? Симионато, Скотто, Френи. Надо сказать, что Френи удовлетворяет не во всем. Она еще очень молода (Интервью относится к 1965 году, когда Френи только начала выступать в театре Ла Скала. — Примеч. ред.) Слишком рано выпустили на сцену, но у нее замечательные данные! Дали ей петь Травиату, и в первом акте она вначале потерпела фиаско. В Италии много серости в вокальной педагогике, и она еще не была по-настоящему готова для сцены. Я еще забыла назвать Каллас. Каллас — это феномен! К сожалению, она плохо себя чувствует. Она приехала в Италию очень полной, с замечательным драматическим сопрано. В Венеции, в театре Фениче, спела Изольду в «Тристане» и «Пуритан». Это было феноменально и по голосу, и по артистическому мастерству. Потом начала лечиться, чтобы похудеть, и слишком этим увлеклась. В результате она частично потеряла некоторые голосовые черты. Но как музыкант для меня она лучшая из всех. Какая у нее фразировка! Она — величайшая артистка. У нее фантастическая техника. Она во всем зрелый художник. Очень часто ее голос сравнивают с моим (мой был совершеннее), но в «Медее», в «Норме» она была лучше меня. А ведь «Норму» у других слушать нельзя. Жаль все-таки, слишком рано после лечения она спела эту партию. Нужно было года два не петь, подождать, пока организм придет в естественное состояние. Врачи ей говорили: «Езжай в горы, обнови кровь». А она не послушалась, сразу спела «Норму» и... запустила петуха, сорвалась... Очень жаль. Это моя любимая певица.
---А как в Италии обстоит дело с тенорами ?
—Замечателен Корелли... Неплохо поет Раймонди. Да, Дель Монако. Он попал в автомобильную катастрофу. Теперь уже начал петь. Голос восстановил, но нервы — еще нет. Он мой любимый певец. Потом, конечно, Ди Стефано, который еще поет. Ди Стефано самиспортил свою карьеру. У него прекрасный голос. Вы слышали «Тоску» с Ди Стефано, Каллас под управлением Ди Сабата? Это замечательный спектакль! Ди Стефано рано начал петь слишком трудные для него партии. Эта перегрузка привела к деградации голоса. Но когда он дебютировал, это было чудо. В Ла Скала в «Миньоне» он заставил меня плакать. Как жаль, что он не приобрел фундаментальной школы и не удержался от пения трудных партий! У него уникальный голос! У нас в 30—40-х годах был величайший тенор — Аурелиано Пертиле. Он не имел такого голоса, как Ди Стефано, но зато обладал изумительной школой. Пертиле был любимцем Тосканини и пел с ним и в «Силе судьбы», и в «Андре Шенье».
—А как у вас баритоны ? Как, например, котируется Гобби ?
—Гобби хорош только в характерном амплуа: Фигаро, Таддео... Замечателен легкий баритон — Брускантини. У него
отличная школа.
—А Каппуччилли ?
—О, да, да. Каппуччилли! Молодой, но очень, очень хорош.
—А басы?
—Всех «съел» Гяуров. Милый, простой человек и блестящий певец. Есть еще большой артист — Христов! У него нет такого голоса, как у Гяурова, но он великий художник!
—С чем связано Ваше мнение, что в Италии становится все меньше хороших голосов?
—Мало занимаются, мало осваивают школу. Ведь у нас были какие замечательные басы. У вас и сейчас есть отличные басы: Петров, Огнивцев. Я уж не говорю о тех, кого нет, например, о Шаляпине. У Огнивцева есть шаляпинские черты. Он также берет некоторые звуки «в голову», как и Шаляпин брал.
—Расскажите, пожалуйста, немного о Шаляпине. Вы ведь часто пели вместе.
—Шаляпин был большой выдумщик, немного с сумасшедшинкой. Это был гениальный интерпретатор, но многое делал произвольно. Однако все, что он делал, воспринималось убедительно и казалось оправданным. Это был гений! Он внес новую струю в искусство интерпретации. Он первый открыл нам и обнажил Мефистофеля в опере Бойто. Потом показал нам Бориса... Никто не достиг таких вершин, как он.
—Повлиял ли его стиль на постановки оперы в Италии ?
—Да, безусловно. Он был новатором. Он оказал влияние на игру актеров, грим, на все, что связано с театром. Это был великий мастер! Он любил меня. Называл «Тотарелло». Я с ним пела в «Севильском цирюльнике» в Ла Скала... Это был знаменитый «Севильский» с Шаляпиным и Скипа. Билет стоил огромные деньги. Потом в США мы пели в театре на девять тысяч мест. Пели без микрофона... Позже я выступала в Париже, но не с ним. Он пришел на спектакль «Севильский цирюльник». Потом повез меня к себе пить чай. В доме все было на русский лад. Обращался он со мной, как с ребенком, опекал. Мне предстояло ехать в турне, так он давал всякие советы: «Оставь драгоценности в сейфе, закажи подделки и возьми с собой. Еще обворуют».
—Влияют ли так называемые легкие песни на голоса оперных певцов, полезны они или вредны ?
—Исполнение подобных песен предполагает у певца совершен но иную постановку голоса, нежели для оперы. Певцы легкой музыки теперь поют в американской манере. У них, с моей точки зрения, вообще нет постановки голоса. Тот, кто поет поставленным голосом в легкой музыке, не нравится! Лично я не люблю легкую музыку и всегда выключаю радио, когда ее слышу. Певец должен петь либо легкий жанр, либо оперу. Потому что они антагонистичны, по постановке. У нас есть две примечательные певицы в этом стиле: Мильва, которая сначала училась как оперная певица, у нее темный низкий голос, есть все возможности для правильного звуковедения, и Мина, которая вообще не знает, как и о чем поет, но у нее целая гамма оттенков и беспредельный диапазон. Она своим голосом делает довольно интересные вещи. Это единственные певицы в легком жанре. Остальные вокалисты, выступающие в этом стиле, — просто кошмар. К сожалению, радио заполнено этим пением. Вокально безграмотные люди имеют рекламу и зарабатывают кучи денег. А так называемый кантаджиро — Павоне! Там все трясутся как эпилептики. Зарабатывают миллионы за вечер! Мир перевернулся! Потеряны поэзия и музыка.
—Неужели нет надежды, что они потеряны лишь на время?
—У меня нет такой надежды. Я только питаю надежду до самой смерти никогда не видеть и не слышать подобного.
—Какие, на Ваш взгляд, современные итальянские оперы достойны внимания ?
—Мне представляются достойными внимания оперы Ильдебрандо Пицетти. У него есть стиль, правда, чуть легковесный. Но он крупный композитор и дирижер. Еще одно имя: Менотти. Он руководит фестивалями в Сполетто. Хорошо знает театр. Его оперы «Медиум», «Телефон» интересны.
—А оперы Даллапиккола ?
—Я их не понимаю. Но есть еще Ноно! Это уж совсем непонятно. Он занимается электронной музыкой. Его опера вообще невероятна. Поставили ее в Америке. Это буквально вещь для сумасшедших. После спектакля я целый вечер не могла произнести ни слова. Меня окликали: «О чем ты думаешь?» Я была подавлена, оглушена и молчала. В конечном счете все наши современные композиторы — сама современность, — добавляет Тоти Даль Монте со вздохом. — Я стараюсь теперь поменьше слушать их музыку. Я не считаю себя плохим музыкантом, не хочу отставать от искусства. Посещаю спектакли, концерты, чтобы понять эту музыку. Но ничего не могу понять. Точно так же и с выставками современных художников. Хожу из желания постигнуть, но их искусство остается мне непонятным.
—А как Вы относитесь к творчеству Прокофьева, Шостаковича ?
—Ну, это совсем другое дело. Это тоже современно. Но в их музыке внутри есть сущность, я чувствую музыкальное содержание. У Шостаковича, мне кажется, особенно.
—Последние два вопроса — о наших певцах. Как Вы оцениваете их искусство с позиций бельканто ?
—Я хочу сказать о низких голосах: у вас они поставлены лучше. Сопрано неважные, исключая Вишневскую. Хороша меццо-сопрано Архипова. Мне очень нравится Анджапаридзе в «Пиковой даме». Большой артист, хороший голос.
—В чем Вы видите основные недостатки наших певцов?
—Я несколько дней в вашей стране. Только что начала посещать Большой театр. Ну, вот первое впечатление. Сопрано в «Иване Сусанине». Очень мило и... бесцветно. Хотелось бы большей округленности звука. Голос, как у многих наших певцов, не совсем резонирует в голове. Часто он где-то в горле. Поэтому очень несвободны верха. Однако я чувствую у ваших певцов страсть к обучению.
—А как Вы считаете, учась каким-то элементам школы у итальянцев, русские певцы не потеряют свое национальное?
— Нет. Хорошая грамотная школа освобождает голосовой аппарат. Ему все становится легко. А когда голос готов, можно петь на любом языке, с любой экспрессией. Я приехала, чтобы помочь, насколько смогу, сделать все возможное для этого.особо интересно, что думают по сабжу господа поющие..-)
-
-
13.10.2010 в 21:03-
-
13.10.2010 в 21:10-
-
13.10.2010 в 21:14-
-
13.10.2010 в 21:32-
-
13.10.2010 в 21:33-
-
12.02.2011 в 19:08